Олимпиада в Токио: что бы подумали об Играх без болельщиков древние греки?
Во многих отношениях они сочли бы такую перспективу абсурдной. Ведь в Древней Греции Олимпийские игры никогда не касались только самих спортсменов; вместо этого сердцем и душой фестиваля был опыт, который разделили все, кто присутствовал на нем. Каждые четыре года спортсмены и зрители путешествовали из далеких уголков грекоязычного мира в Олимпию, соблазненные тоской пообщаться со своими соотечественниками и своими богами.
Фото: https://newdaynews.ru/
В тени мечты
Для греков в течение пяти дней поздней летней жары в Олимпии чудесным образом слились два мира: область повседневной жизни с ее человеческими пределами и сверхъестественная сфера из тех дней, когда высшие существа, боги и герои населяли Землю. Греческая легкая атлетика, как и сегодняшняя, погрузила участников в выступления, которые раздвинули границы человеческих способностей до предела. Но для греков котел соревнования мог вызвать откровения, в которых обычные смертные могли ненадолго смешаться с необыкновенными бессмертными.
Поэт Пиндар, известный своими победными песнями, которые он сочинил для победителей Олимпии, запечатлел этот трансцендентный момент, когда написал: «Люди – создания дня. Но что такое человечество? Что это не так? Человек – это всего лишь тень сна, но, когда падает вспышка света от Зевса, на людей падает сияющий свет, и их жизнь может быть сладкой, как мед». Однако эти прозрения могли произойти только в том случае, если физически присутствовали свидетели, чтобы погрузиться в мучительный флирт с божественным и разделить его. Проще говоря, греческая легкая атлетика и религиозный опыт были неотделимы.
На Олимпии спортсмены и зрители совершали паломничество к священному месту. Современные Олимпийские игры могут законно проходить в любом городе, выбранном Международным олимпийским комитетом. Но древние игры могли происходить только в одном месте в западной Греции. Самые волнующие события происходили даже не на стадионе, вмещавшем 40 000 человек, или на аренах для борьбы и бокса. Вместо этого они происходили в роще под названием Алтис, где, как говорят, Геракл сначала воздвиг жертвенник, принес в жертву Зевсу волов и посадил дикую маслину. Практически половина мероприятий фестиваля вовлекала зрителей не в такие подвиги, как дискус, копье, прыжки в длину, пешие гонки и борьба, а в праздники, на которых животных приносили в жертву богам на небесах и давно умершим героям, дух которых все еще сохранялся.
Вечером второго дня тысячи людей собирались в Алтисе, чтобы воспроизвести погребальные обряды Пелопса, человеческого героя, который однажды мчался на колеснице, чтобы завоевать дочь местного вождя. Но кульминационным моментом жертвоприношения было утро третьего дня у Великого Алтаря Зевса, холма из оштукатуренного пепла от предыдущих жертвоприношений, высотой 22 фута и 125 футов в диаметре. Во время ритуала, называемого гекатомбой, были зарезаны 100 быков, а их бедренные кости, обернутые жиром, сожжены на алтаре, чтобы поднимающийся дым и аромат достигали неба, где Зевс мог насладиться им.
Несомненно, многие зрители дрожали при мысли о Зевсе, парящем над ними, улыбающемся и вспоминающем первую жертву Геракла. Всего в нескольких ярдах от Великого алтаря ждала еще одна, более визуальная встреча с богом. В храме Зевса, возведенном примерно в 468–456 годах до нашей эры, стояло колоссальное изображение бога на троне высотой 40 футов, кожа его была вырезана из слоновой кости, а одежда – из золота. В одной руке он держал неуловимую богиню победы Нику, а в другой – посох, на котором восседала его священная птица, орел. Возвышающаяся статуя отражалась в окружавшей ее мерцающей лужице оливкового масла.
Во время соревнований спортсмены выступали в обнаженном виде, имитируя героические фигуры, такие как Геркулес, Тесей или Ахилл, которые все пересекли границу между человеком и сверхчеловеком и обычно изображались обнаженными в живописи и скульптуре. Нагота спортсменов объявила зрителям, что в этом святом месте участники надеются воспроизвести в спортивном ритуале дрожь от контакта с божественным. В Алтисе стоял лес из сотен обнаженных статуй мужчин и мальчиков, всех предыдущих победителей, изображения которых устанавливали планку для начинающих новичков.
«Есть много поистине чудесных вещей, которые можно увидеть и услышать в Греции, – отмечал во втором веке до нашей эры греческий писатель Павсаний, – но есть что-то уникальное в том, как божественное встречается на… играх в Олимпии».
Причастие и сообщество
Греки жили примерно в 1500-2000 небольших государств, разбросанных по регионам Средиземного и Черного морей. Поскольку морское путешествие в летнее время было единственным жизнеспособным способом пересечь эту хрупкую географическую сеть, Олимпийские игры могут соблазнить грека, живущего в Южной Европе, и другого, проживающего в современной Украине, ненадолго пообщаться на фестивале, посвященном не только Зевсу и Гераклу. Помимо спортсменов, поэты, философы и ораторы выступали перед толпой, в которую входили политики и бизнесмены, и все общались в «океаническом чувстве» того, что значит на мгновение объединиться в греки.
Теперь мы не можем объяснить грекам чудо телевидения и то, как его электронный глаз привлекает миллионы зрителей к современным играм по доверенности. Но посетители Олимпии занимались особым видом зрителя. Обычное греческое слово для наблюдателя – theatês – связано не только с «театром», но и с «теорией», особым видом видения, требующим путешествия из дома в место, где разворачивается что-то чудесное. Теория открывает дверь в священное, будь то посещение оракула или участие в религиозном культе.
Посещение спортивно-религиозного фестиваля, такого как Олимпийские игры, превратило обычного зрителя, theatês, в theôros – свидетеля, наблюдающего священное, посла, сообщающего домой о чудесах, наблюдаемых за границей. Трудно представить, чтобы телевизионные изображения из Токио достигли подобных целей. Независимо от того, сколько мировых рекордов было побито и сколько беспрецедентных подвигов было совершено на играх 2020 года, пустые арены не привлекут ни богов, ни настоящих героев: игры в Токио еще менее очаровательны, чем предыдущие современные игры. Но в то время, как подсчет медалей принесет мимолетную славу одним странам и разочаровывающий позор для других, возможно, один или два драматических момента могут объединить спортсменов и телезрителей в океаническом ощущении того, что значит быть «космополитами», гражданами мира, деятелями того, что значит быть человеком – и, возможно, вкратце, сверхчеловеком.
Обсудим?
Смотрите также:
